Достоевский по-одесски: “Дядюшкин сон” в ТЮЗе
Одесса – город-шкатулка с самоцветами – вроде провинция у моря, все, как в деревне, друг друга знают, но неисчерпаемы сюрпризы и потенциал новых впечатлений от происходящего здесь. Так, и с «Дядюшкиным сном», который завершил свой премьерный сезон на малой сцене театра юного зрителя им. Н. Островского. Навряд ли можно случайно узнать об этом спектакле, если не быть завзятым театралом или не получить задание от редакции его посетить. А ведь это событие крайне стоящее, драгоценность воскресного летнего вечера.
По соседству в Русском театре как раз начиналась «Империя ангелов» современного Вербера, за день до этого в нем выступала Анфиса Чехова. Но мы идем на классику – на Достоевского.
На входе в ТЮЗ очередь к администратору за приглашениями, обелеченная публика подтягивается к началу и без очереди. Наряды – иллюстрация моды одесского лета – экстравагантные длинные платья с глубокими вырезами вполне гармонично соседствовуют с шортами и кроссовками. В зале по-летнему горячо, веера раздувают воздух, густо пропитанный духами. Ряды стульев стоят перпендикулярно к сцене, декорации занимают пространство зрительского зала, в программке указаны хормейстер и ответственный за пластику, все это предвещает явно оригинальную постановку.
Начало действа с пятнадцатиминутным опозданием, как того требуют привычки одесской аудитории, объявляет молчаливая муза, речь которой озвучивается динамиком. Жестами она убедительно сопровождает информацию о продолжительности спектакля и что пользоваться мобильными телефонами запрещается, также сообщается, что в Мордасове – городке, где происходит действие «Дядюшкиного сна», хорошая погода. И сразу в зал из дверей для зрителей врываются три монтировщика с макетом рояля, таких героев нет в первоисточнике, в спектакле они вместо повествователя и даже тройки лошадей. Обаятельные, поющие и танцующие. Вместе с ними Настасья Петровна с вязанкой туалетной бумаги на шее, похожа на Пеппи Длинный Чулок – мы все-таки в ТЮЗе. Происходящее смешно и комично и вполне оправдывает позиционирование спектакля – комедия-эксперимент. Водевиль с интерактивными элементами – Князь К., появляющийся в тележке для супермаркетов, дарит зрительнице конфетку, девочки из свиты Софьи Петровны просят у первого ряда милостыню.
Актеры часто появляются босиком, пьют ряженку из картонного пакета и пиво из жестяной банки, от дождя прикрываются пакетом известного магазина, на сцене меняют лампочку, пользуются освежителем воздуха, внезапно поют хором или танцуют, самая трагичная сцена разворачивается на длинной барной стойке, в финальной сцене Зина с фатой из полиэтиленовой ленты. В общем, полный бедлам. Даже, когда шумно падает осветительный прибор, это кажется естественной частью постановки. От такой фантасмагории невозможно оторваться, ошарашенная улыбка не покидает лицо, основную часть спектакля напряженно обращенную в сторону сцены, от этого затекает шея, а спину сложно приткнуть на высокую спинку стула, но можно и потерпеть – в театре должно быть неудобно.
Персонажи сочные, особенно Марья Александровна, которую играет заслуженная артистка Украины Евгения Севырина. В отличие от первоисточника ее дочь Зина получилась без особой претензии на благородство, скорее сумасбродной, но с глубоким внутренним миром – потенциальная постоянная клиентка психотерапевтического кабинета. Мордасов так похож на Одессу, там тоже знают толк в выгодных женихах и перспективах столичной жизни, сарафанное радио – самый быстрый и эффективный способ коммуникации, а репутация дороже денег.
На поклоне людей на сцене не намного меньше, чем в зале зрителей, которых был полный зал. Аплодируют овациями.
