В Одессе заводской клуб на Пересыпи становится современным театром
Культурометр отправился в театр скандально известного режиссера Алексея Коломийцева на Пересыпь, чтобы понять: ассимилировался ли экс-директор львовского театра Леси Украинки в Одессе, реально ли превратить заводской клуб в театр и действительно ли настолько скандален Коломийцев, как его описывают в узкопрофессиональных кругах.
Для личного знакомства мы выбрали «Rock+Opera», которую позиционировали как смесь искусств, и отправились за впечатлениями. Первым подвело приложение карты города. Никто в маршрутке не смог точно сказать, где находится Красный Сквер, у которого надо выходить, включая водителя. Именно эта остановка значилась ближайшей к ул. Черноморского Казачества, 117 — адресу ТеатРоКа. Пока одна бабуля не сказала — «так это же Сахарный». «Точно, точно, есть такая остановка», — обрадовались рядом сидящие и передали деньги за проезд.
Как только мы вышли из маршрутки в мартовскую ночь, сразу подошли двое пенсионеров с палочками: «А где здесь, ТеатРоК, не подскажете?». И, вооружившись смартфоном, мы смело кивнули паре в нужном направлении.
Нужно сказать, что вывески на самом здании нет — и это первый этап квеста. Зато есть легко узнаваемые скульптуры плотных улыбчивых молодых людей в стиле соцреализма. На первом этаже нас встретила дружелюбная вывеска «Добрый самарянин» с наглухо закрытой дверью. И мы последовали за более знающей публикой на второй этаж. По ступенькам широких пролетов люди подымались и подымались к до ностальгии знакомой стене из зеркал. Затем узкий коридор, очередь не в туалет, который отчетливо навевает воспоминания о студенческих годах — то ли белой вагонкой на стенах, то ли наивными надписями черным маркером по ним же. Так или иначе это уже напоминало театрализованный перформанс и будило воображение: что же будет дальше.
А дальше был приятный юноша в костюме-двойке, который аккуратно отрывал корешки купленных онлайн билетов, и пускал в зал, как будто отброшенный машиной времени на 50 лет назад. Деревянные откидные сидения — ряды родом из советского детства. Огромные окна под потолок, занавеси, и геометрические ряды лепного потолка. Особого антуража добавляла советская промышленная «дуйка» — обогреватель в форме зарешеченной пушки с раскаленной докрасна спиралью внутри.
Перед сценой, затянутой черным, появился хрупкий человек с кудрявой шевелюрой и начал говорить о театре, о постановке. Это был собственной персоной Алексей Коломийцев. Он немного зажато взмахивал руками, но потом вошел во вкус. И как будто зрительный зал растворился, мы внезапно оказались на кухне чудаковатого приятеля, который делится своими творческими находками.
Постановка представляла собой попурри из уже отыгранных и только репетируемых рок-опер Алексея Коломийцева. На сцене дивные женские фигуры превращались в скрюченные старостью и радикулитом бабок, реками лилась воображаемая кровь. Музыка, тембр, слова — заставляли смеяться и не отрывать глаз. Актеры, казалось, живут на пике эмоций, щедро выплескивая их в зал. А в зале — тихо-тихо, и слышно, как мурашки шныряют по коже зрителей разных возрастов.
Звездой вечера стала маленькая Маргарита, которая повела Марию Стюарт (солистка театра Амазон Виктория Задворная) на эшафот. Девочку подбадривали и сам Коломийцев, и директор театра Дарья Мелькина. Поочередно обнимая кудрявого пухлого ангелочка в белоснежном облаке фатина. «Представь, что ты на репетиции, представь, что здесь никого нет», — напутствовал свою самую юную актрису перед выходом на сцену Алексей Коломийцев, максимально смягчив присущую ему экспрессивную манеру речи.
И Маргарита послушалась. Она взяла за руки солистку львовской оперы и сказала ей: «Не бойся, я с тобой. Твой конец — это твое начало». Они медленно поднимались по ступенькам на обрамленную черным сцену к абсолютно реальному и абсолютно воображаемому эшафоту. И тут мурашки в зрительном зале побежали в ногу.
Между отрывками из постановок Алексей Коломийцев появлялся перед зрителями и сценой, фривольно шутил и вел себя так, словно и не в театре он. А у себя дома, в своей творческой мастерской. Этакие диалоги через зал, Коломийцеву с последних рядов неизменно отвечала Дарья Мелькина, делали вечер камерным, семейным и по-доброму кухонным.
На одной из еще только задуманных постановок, Коломийцев, накинув пальто, легко взлетел по ступенькам и принялся за арию Ирода. Хотя в начале он подчеркнул: «Я — не ирод». Но голосом, достойным монстров хеви-метал, затянул: «Це храм божий. Але мій.» И метафора оказалась настолько прозрачной, настолько доступной. Театр — он, конечно, для зрителей. Но, на самом деле, конкретно этот, ТеатРоК, — для Алексея Коломийцева. Для разворачивания творческих экспериментов его, судя по экспрессии номеров, безудержной и демонической натуры.
Продукт театра оригинален. Это настоящий живой источник эмоций, бьющих через край и заставляющих загадочно улыбаться на выходе. Это действительно полная альтернатива привычному театру. Но некоторые костюмные решения выглядят откровенно забавными. На лицо — извечная проблема творческих людей — недостаток средств для полной реализации амбиций. «Мы — театр нищий, но не убогий», — подчеркнул Алексей Коломийцев в финале вечера. И предложил поддержать театр с помощью коробочки для пожертвований.
Трудно сказать, какой из отрывков произвел большее впечатление. Коломийцев, как опытная хозяйка, выносил по кусочку каждого блюда, давая гостям распробовать и определиться в собственном выборе. Мы дали себе слово точно пойти на «Синюю бороду», «Дивку» и «2014», кстати, ближайшая постановка «2014» — уже 25-го марта, завтра в 19:00. За вход готовьте 50-150 грн. Коломийцев грозит, что она будет последней.
Дегустировала ТеатРок Оксана Маслова
Фото: Кристина Судак
