Как можно использовать технологии Google в сфере культуры и искусства
Как могут дополнить друг друга современные технологии и традиционное искусство. Ответ на этот вопрос знают в Google. В 2013 году Институт культуры Google открыл в своем парижском офисе Лабораторию (The Lab) — закрытое исследовательское пространство, где инженеры работают совместно с художниками, кураторами и музейными профессионалами над созданием проектов, объединяющих передовые мультимедийные технологии и культуру. Директор Лаборатории Лоран Гаво рассказал о доступности виртуальной реальности и ее возможностях, взаимодействии технологий и искусства и отсутствии Лувра и Центра Помпиду в новом цифровом измерении.
Лоран Гано
— Как возник Институт культуры Google?
— Это был так называемый «Проект 20%». Возможно, вы знаете, что в Google сотрудники могут тратить 20% своего рабочего времени на личные проекты. Один из сотрудников (Амит Суд, в настоящее время директор Института культуры Google. — Артгид) начал размышлять о том, как можно использовать разные технологии Google в сфере культуры и искусства. Так возник Google Art Project, который был крайне экспериментальным проектом. Мы предложили семнадцати крупным музеям, среди которых были галерея Тейт, Метрополитен-музей, Британский музей, Версальский дворец и, кстати, Эрмитаж, поучаствовать в проекте, разместив изображения произведений из своих коллекции на специальном сайте, а также сделав виртуальные туры по залам при помощи технологии Google Street View. Музеи согласились, проект был реализован и оказался успешным — у него сразу же образовалась большая аудитория. Качество оцифровки работ было высоким, и наши технологии оказались полезны музеям. В то же время в Google были другие команды, параллельно работавшие над другими темами, связанными с культурой, например, историей — среди них были совместные проекты с Национальным мемориалом Яд Вашем в Израиле и Фондом Нельсона Манделы. В какой-то момент Google решил объединить все проекты об искусстве, истории и культурном наследии (в частности проект World Wonders) в одну структуру, которая и стала Институтом культуры Google.
Интерьер Лаборатории Института культуры Google. Фото: Сергей Крицкий
— На сайте Института собраны разные коллекции: World Wonders («Чудеса света»), Women in Arts («Женщины в искусстве»), Street Art («Стрит-арт») и, опять же, Performing Arts («Исполнительские виды искусства»). Кто занимается их созданием?
— Здесь, в Париже, в Институте работают 25 инженеров, еще несколько специалистов, занимающихся мобильными приложениями, сидят в Лондоне. Последние разрабатывают разные технологии для онлайн-платформы Института, дающей нашим партнерам возможность представлять свои коллекции онлайн, делать виртуальные туры и выставки на основе своих коллекций. То есть мы занимаемся исключительно разработкой и поддержкой технологий. Вся содержательная часть — прерогатива наших партнеров. Только они решают, какие работы из своих коллекций хотят представить, какие залы показать и какие виртуальные выставки организовать. Важно понимать, что мы технологическая компания и в контент не вмешиваемся. Для этого у нас нет ни возможности, ни ресурсов, ни, самое главное, экспертизы. Мы можем только предложить инструменты, благодаря которым наши партнеры смогут расширить свою аудиторию за счет интернет-пользователей, поделиться своими коллекциями и историями и курировать онлайн-контент. Но, например, когда у нас есть партнеры по всему миру, которые исследуют одну и ту же тему, например, стрит-арт, театр или исторических личностей, мы объединяем их в один канал подобно тому, как это происходит на YouTube.
— Сколько у вас в команде работает человек?
— На полной ставке только я. Все остальные члены команды делят свое время между Институтом и другими проектами Google. У нас есть несколько человек, которые занимаются партнерскими программами, многие из них, как и я, раньше работали в музеях. Есть несколько человек, которые отвечают за маркетинг и работу с прессой. Кроме того, нам очень много помогают сотрудники других отделов компании, в том числе и инженеры. Приведу пример с виртуальными турами в музеях, для которых мы используем технологию Google Street View — их созданием занимается не Институт, а специальная команда операторов и программистов, работающая с этой технологией. Кроме того, в Google работает много инженеров, увлекающихся искусством и историей, поэтому проект Института пользуется всеобщей любовью, и недостатка в помощи у нас нет.
— Тяжело ли инженерам работать с музейщиками, людьми из мира культуры? Все-таки кажется, что у них и у вас разные склады ума.
— Моя задача заключается в том, чтобы соединить эти два мира. Я не могу сказать, что они такие уж разные, просто речь идет о разных областях знаний. Инженеры Google — отличные эксперты в области технологий. Музейщики — специалисты в собственной области. Важно суметь построить мост между ними. Для этого и существует физическое пространство, то есть Лаборатория, где за один стол можно посадить разных экспертов. И для этого нужны такие люди, как я: я не являюсь экспертом ни в области технологий, ни в области искусств. Но я могу и люблю выступать в качестве посредника между инженером и куратором выставки, инженером и музейным хранителем. На самом деле как только они оказываются за одним столом, тут же находят общий язык и создают удивительные проекты.
Здание, в котором размещается Лаборатория Института культуры Google. Фото: © Google
— В Лаборатории вы принимаете художников, кураторов, специалистов из сферы образования. Как вы отбираете тех, кто сможет попасть сюда и получит возможность здесь работать?
— Что касается художников, мы делегируем этот выбор, поскольку не обладаем нужной экспертизой. Мы работаем с Хансом Ульрихом Обристом и его инкубатором 89plus. За прошедший год у нас побывали семь художников, отобранных Обристом и Симоном Касте, кураторами инкубатора. То есть здесь работает та же логика, что и с контентом на сайте Института. Выбор художников — задача партнеров. Мы не являемся экспертами в области современного искусства, но работаем с такими экспертами. Они выбирают интересные проекты, предлагают их нам, а мы в свою очередь смотрим, есть ли у нас подходящие технологии, которые помогли бы с реализацией проекта. Если они есть, мы приглашаем художников в нашу резиденцию, где они в течение двух или трех месяцев работают с инженерами и могут пользоваться всем оборудованием и технологиями, которые у нас есть. То же самое и с кураторами или другими экспертами. Приведу пример: сейчас в Парижской филармонии идет выставка «Марк Шагал. Триумф музыки», для нее мы сделали две вещи. Это видео высокого разрешения, которое проецируется на огромный экран в первом зале экспозиции и позволяет погрузиться в мир, созданный Шагалом для купола Парижской оперы. С идеей такого видео к нам пришел куратор выставки, и мы поддержали ее, потому что нам интересно делать проекты, позволяющие интегрировать в выставки изображения c гигапиксельным разрешением. Второй наш проект для выставки — образовательный. Это «Коробочка Шагала» для детской аудитории. Мы помогли с разработкой интерактивного приложения и его экспонированием на планшетах. В Лаборатории есть зал с экраном высокого разрешения, и наши инженеры вместе с кураторами тестировали на нем видео, но его содержанием, сценарием и музыкой занимались кураторы и звукорежиссеры из Филармонии. В результате получилось очень здорово! Когда зрители смотрят это видео, то совсем не думают о технологиях, стоящих за ним. То же самое можно сказать и о сайте Института. Но нам это и нужно! Наша задача заключается в том, чтобы показать всю красоту и значимость произведений, а технологии, даже если они очень сложные и интересные, должны оставаться незаметными.
— Лувр и Центр Помпиду по-прежнему не изменили свою позицию и не присоединились к вашей платформе?
— У каждого из них своя позиция и свои причины. По словам Лувра, они предпочитают сконцентрировать свои коллекции на собственном сайте. С Центром Помпиду совсем иная ситуация: вся сложность связана с тем, что у них хранятся произведения искусства, на воспроизведение которых у музея нет прав. А главное требование Института к музеям и всем остальным партнерам — гарантия, что они размещают на нашей платформе только те произведения, которые свободны от прав или на воспроизведение которые у них есть права. Важно, подчеркнуть, что у нас самих прав на произведения нет никаких. Поэтому таким музеям, как Центр Помпиду, которые не обладают правами на воспроизведение (по французским законам авторское право истекает спустя 70 лет после смерти автора. — Артгид) хранящихся у них работ, нужно провести гигантскую административную работу, чтобы связаться с каждым правообладателем и получить разрешение на публикацию произведения. Они провели эту работу для того, чтобы иметь возможность разместить изображения на собственном сайте, который получился замечательным, но чтобы работать с нами, им нужно преодолеть новые и весьма серьезные правовые сложности. У Помпиду, как и у многих других музеев, на это нет ни времени, ни административных ресурсов.
— У вас есть любимый проект или проект, которым вы особенно гордитесь?
— Проект, реализации которого я особенно рад — это Google Cardboard, потому что он лучше всего воплощает то, как мы задумывали это пространство. Началось все с того, что два наших инженера сошлись во мнении: виртуальная реальность важна и может быть очень полезна для знакомства людей с такими культурными пространствами, как театры или музеи. В результате они придумали шлем из картона, благодаря которому виртуальная реальность стала доступна всем. Я-то сам, по правде сказать, ничего не сделал, просто поддержал инициативу сотрудников и поощрял их работу. Мы сделали прототип и очень быстро поняли, что у проекта есть большой потенциал. Представили его Ларри Пейджу (сооснователь Google. —Артгид), который сказал, что проект замечательный и нужно работать над ним и дальше. В результате Google Cardboard добился мирового успеха, и с момента создания были проданы несколько миллионов экземпляров. На мой взгляд, этот проект лучше всего показывает, зачем нужна Лаборатория: чтобы делать прототипы. У нас их много и большинство оказываются неудачными. Лаборатория — это творческое пространство, где талантливые ребята могут придумать такой проект, как Google Cardboard, и дать любому возможность, оказаться на балете в Большом театре или на концерте в филармонии.
Google Cardboard. Фото: Сергей Крицкий
— Кажется, Google Cardboard — отличная иллюстрация демократизации культуры. Вы ставите перед собой такую задачу?
— Дать доступ любому человеку, где бы он ни находился, к искусству и культуре во всем их богатстве и разнообразии — действительно является одной из наших задач. Я бы сказал, что это главная. Именно поэтому в центре проекта — онлайн-платформа, где сегодня можно найти изображения более семи миллионов разного рода объектов, две тысячи онлайн-выставок, сотни виртуальных туров, несколько сотен фотографий произведений искусства в гигапиксельном разрешении среди вышеупомянутых семи миллионов. Все это в открытом доступе и бесплатно. Но как мне кажется, самая главная черта, отличающая нас от других, — это возможность путешествовать по всему миру. Мы единственная платформа, которую можно назвать глобальной, у нас есть партнеры повсюду: в Латинской Америке, Европе, Японии, Африке, Азии. Все они сами решили присоединиться к нам. В результате пользователи могут посетить храм в Японии, потом отправиться в Мачу Пикчу, затем пройтись по Эрмитажу, погулять по улицам Рио и увидеть местный стрит-арт или посмотреть панорамное видео балета Бенджамина Мильпье в Парижской опере.
Источник: Артгид
