Посуда одесских рестораций 19-го века

В старой Одессе всякое приличное заведение — ресторан, пивной зал, отель, магазин и т. д. — заказывало посуду с фирменной атрибутикой самым известным, самым авторитетным в Российской империи, а нередко и ведущим европейским производителям фарфора, фаянса, стекла. Фирменная посуда наличествовала, к примеру, в ресторанах и буфетах престижных гостиниц — «Бристоль», «Лондонская», «Одесская», «Пассаж» и др., в «Кафе Фанкони», кафе-кондитерской Либмана, кондитерских Амбразаки и Дуварджоглу, в гастрономе Дубинина, магазинах Вагнера, Беллино-Фендерих (впоследствии Беллино-Коммерель), братьев Стифель, Петрококино, Конельского, Шапошникова, братьев Мах и прочих заведениях. Ощущался спрос в фирменной стеклотаре, фаянсовых изделиях и фарфоровых пробках для аптек, молочных, пивоваренных, винокуренных и винодельческих, химических производств, фабрик искусственных минеральных вод, буфетов общественных садов, столовых благотворительных учреждений и т. п.

Изделия из фарфора и фаянса заказывали преимущественно в «Товариществе М. С. Кузнецова». Матвею Сидоровичу Кузнецову принадлежали известные фабрики в Конаково (Кузнецово), Гжели, Дулево, Вербилках. Фарфоровое производство на краю деревни Гжель развернул в 1810 году его предок, Яков Васильевич Кузнецов. В 1832 году сын Я. В. Кузнецова, Терентий Яковлевич, основал завод в Дулево Владимирской губернии, а внук, Сидор Терентьевич, в 1843 году открыл фарфорово-фаянсовое предприятие в Риге. Этот последний завод как раз и производил как ходовую, так и эксклюзивную столовую и чайную посуду.

Матвей Сидорович Кузнецов был направлен отцом в Лифляндию 15-летним отроком, в 1861 году. Сидор Терентьевич готовил сына к коммерческой карьере весьма основательно. М. С. Кузнецов окончил авторитетное коммерческое училище в Риге, по выходе из которого занимался на государственной службе проблемами весьма серьезными — разработкой ставок железнодорожных тарифов и таможенных пошлин. Ранняя женитьба (1865) на купеческой дочери Н. В. Митюшиной, надо думать, предполагала слияние капиталов. Как бы то ни было, а от этого брака явилось семеро сыновей и дочь.

В 1870-м Кузнецов приобрел одно из лучших в империи фарфоровых производств — завод, основанный в 1810 году Ф. Х. Бриннером, впоследствии перешедший к А. Я. Ауэрбаху и находившийся в селе Кузнецово (Конаково) Тверской губернии. Изготовленные тут в разные эпохи шедевры едва ли возможно адекватно описать. На ум приходит популярная цитата из Олеши о незнакомке: она прошелестела, как ветвь, полная цветов и листьев. Декоративность здешних изделий вызывала восхищение даже европейских венценосцев. Переоборудовав завод на современный лад и увеличив число занятых в производстве лиц чуть не до полутора десятков тысяч, Кузнецов удостоился многочисленных наград на вернисажах разного калибра, стал получать приватные заказы — как раз то, что сегодня именуют эксклюзивом.

Матвей Сидорович, судя по всему, стремился монополизировать фарфорово-фаянсовое производство в России. В последней четверти XIX столетия ему принадлежало около 20-ти фабрик и заводов. Помимо перечисленных, это, например, заводы в Будах Харьковской губернии, в Песочной Калужской губернии и др. Эти производства были важнейшими поставщиками на мировой рынок российского фарфора, фаянса, полуфаянса, майолики и проч. Весной 1892 года М. С. Кузнецов подмял под себя последнего конкурента — знаменитое фарфоровое предприятие, основанное английским коммерсантом Ф. Я. Гарднером еще в 1766 году в Вербилках, в домене князя Урусова.

Завод этот, в частности, продуцировал фарфоровые статуэтки — как их называли, «фарфоровые куклы». Отлично сознавая тот факт, что марка Гарднера отменно раскручена, Кузнецов выкупил право на этот товарный знак и все готовые модели и формы. После этой определяющей сделки он и в самом деле стал монополистом. Лишь Императорский фарфоровый завод в Санкт-Петербурге оказался ему не по зубам. Впрочем, фарфор Кузнецова и без того не страдал от недостатка признания, уже с 1872 года получил право клеймиться двуглавым имперским орлом, заслужил золотые медали и гран-при на всемирных выставках.

Кузнецов производил 70% фарфоровых изделий в России. Прейскуранты учрежденного в 1889 году «Товарищества производства фарфоровых и фаянсовых изделий М. С. Кузнецова» включали все виды фарфоровой, фаянсовой, полуфаянсовой, майоликовой, так называемой опаловой чайной и столовой посуды, полный ассортимент электрических изоляторов, напольные и настольные вазы, печные изразцы в стиле а ля рюс, бытовые фарфоровые и терракотовые статуэтки и др. Представительства, агентства, конторы, магазины фирмы были разбросаны по всей России, в том числе в Царстве Польском и остзейских губерниях. Продукция под маркой Кузнецова пользовалась высоким спросом в Западной Европе и на Востоке — от Балкан и Турции до Персии.

В Одессе оптовые и розничные склады «Товарищества» находились в собственном доме Кузнецова на Успенской улице, а фирменный магазин — на Преображенской, № 34, то есть в «Пассаже». Недавно на Успенской рыли очередную траншею, и я извлек из выброшенной земли немало любопытных фрагментов маркированной кузнецовской посуды, например, тарелок с изображениями «Медного всадника», памятника М. С. Воронцову на Соборной площади, Городского театра, Старой биржи. Разумеется, владельцы различных одесских коммерческих заведений легко могли оформить заказ в офисе фирмы Кузнецова, оговорив желаемый стиль, характер атрибутики и прочие детали.

В моем собрании ретроспективных бытовых предметов довольно много «одесского Кузнецова». Помимо более или менее тривиальных тарелок для гостиничных ресторанов, блюд с видами города, это, например, фунтовая икорница и сырная доска небезызвестного «Торгово-промышленного товарищества А. К. Дубинина в Одессе». Главный гастроном Дубинина (с акцентом на реализацию рыбы, икры и рыбных консервов) помещался на Дерибасовской, № 23, угол Красного переулка, в доме Роте, где еще недавно функционировал привлекательный клуб «Фидель». Занимательно, что упомянутая икорница сделана Кузнецовым по образцу таковой же полуфунтовой емкости для знаменитой сети гастрономов братьев Елисеевых в Петербурге, Москве, Киеве.
На рекламной пепельнице магазина посуды и ламп Н. С. Ликвермана, что помещался в доме Папудовых, фирменное клеймо «Товарищества Кузнецова» отсутствует, однако, атрибутику как будто подтверждает сама типология изделия. Ряд элитарных заведений, принадлежавших этническим европейцам, впрочем, заказывал посуду не только в России, но и в Англии, Германии, Франции — например, универсальный магазин братьев Петрококино. Рядом с фирменными знаками одесситов видны клейма Веджвуда, Лиможа и т. п. Подобную же эксклюзивную посуду персонально заказывали как в Европе, так и в России М. С. Воронцов, Г. Г. Маразли и другие видные персонажи региональной истории.

Недавно ко мне обратились сотрудники Полтавского краеведческого музея — по поводу атрибуции старинного блюда с клеймом одесской фирмы братьев Стифель. «Английский магазин» местных старожилов немецкого происхождения, Стифелей, располагался в принадлежавшем им знаменитом доме на углу Дерибасовской, № 10, и Ришельевской. Роскошная посуда западного производства в третьей четверти позапрошлого столетия расходилась не только по всему региону, но достигала «внутренних губерний»: мне приходилось видеть фрагментированные тарелки Стифелей и в Лубнах Полтавской области (на территории бывшего имения Кернов) — городе, равнозначно удаленном от Полтавы и Чернигова.

Открытым пока остается вопрос о производителе посуды для «Кафе Фанкони»: дизайн явно европейский, очень напоминает современный пластикой, лаконичностью форм и атрибутики. Разумеется, в Англии еще в середине позапрошлого века большею частью заказывалась посуда для так называемых «Английских магазинов» — Вагнера, Беллино-Фендерих, братьев Стифель и др. К «краеведческим» раритетам изделий М. С. Кузнецова можно отнести и посуду с изображением несохранившегося монумента светлейшему князю М. С. Воронцову в Тифлисе. О клейменных одесских фарфоровых пробках (в моем собрании великое множество вариантов и версий) — разговор особый: тут ведь не только пивные, но и, скажем, молочные.

Что до одесской стеклянной столовой посуды и стеклотары, ее изготовляли в основном на знаменитых мальцевских заводах. Основоположник династии, Василий Васильевич Мальцев, устроил в 1723 году стекольно-хрустальный завод близ Можайска. Но нас будет интересовать его потомок, Сергей Иванович Мальцев, выдающийся государственный деятель и предприниматель. Он сделал и военную карьеру, дослужившись до генерал-майора, состоял адъютантом при герцоге Ольденбургском, был женат на княжне А. Н. Урусовой, специально знакомился с промышленным опытом Бельгии, Германии, Франции. 40-летним генералом он оставил службу ради карьеры предпринимательской. Величайший гуманист, энциклопедист, практик, Мальцев еще при крепостном праве ввел восьмичасовый рабочий день на экологически неблагоприятных производствах, строил дома, школы, храмы, отводил приусадебные участки для рабочих, снабжал их строительными материалами и топливом.

Фабрично-заводская деятельность Мальцева феноменальна: он занимался чугунно-литейным, механическим, кирпичным, канатным, смоляным, мебельным, пивоваренным и винокуренным производствами, скотоводством и др. Комплекс мальцевских заводов в Брянской, Калужской и Орловской губерниях именовали княжеством. Столицей этого государства в государстве считался Дятьков, где функционировала одноименная хрустальная фабрика, производившая богемское и полихромное стекло. Изначально способ изготовления стеклянных изделий был, как и в южных и западных губерниях, кустарным — «гутным». Мальцев наладил производство стекла с мозаичной гранью, гравирование стекла и хрусталя алмазным резцом, его мастера изучали технологию производства хрестоматийного муранского стекла. Ему принадлежала и фабрика, продуцировавшая эмалированную посуду: именно Мальцев выпустил первые в России эмалированные чугунные емкости. Мальцевское стекло пользовалось столь же большим спросом, сколь и кузнецовский фарфор.

Без всякого преувеличения готов воскликнуть, что не видел по разнообразию колоритов ничего более впечатляющего, нежели мальцевское стекло. Покрытое патиной после многолетнего пребывания в грунте, оно напоминает античные бусины, так называемую «египетскую пасту». Особо очаровывают эксклюзивные «мозаичные бутыли» из бесцветного, молочного, синего стекла с гравировкой и металлическими вкраплениями, штофы сочного зеленого стекла с эмалью, изысканные рюмки и др.

 

Стекольное производство в Одессе, конечно, ни в коей мере не могло конкурировать с мальцевским. Первый опыт производства бутылок в 1840-е годы виноделом и виноторговцем Иваном Изнаром оказался не слишком успешным. Более или менее удачную стеклотару стал выделывать с 1 марта 1873 года заводчик Рафаил Хава при собственном доме и мельнице на Молдаванке, на Комитетской улице. Через два года действия завода были приостановлены, поскольку тогда решалось судебное дело о переходе этого предприятия от наследников Хавы к фабриканту Дельпешу, который оное и получил. По иронии судьбы, дело оказалось в шляпе — Дельпеш владел шляпной фабрикой с хорошей репутацией.

Впрочем, работал этот завод с малой нагрузкой, поскольку большая часть качественных бутылок приходила в Одессу из Польши и других регионов. Справедливости ради заметим: в сентябре 1875 года Дельпеш получил бронзовую медаль на местной сельскохозяйственной выставке за представленные им бутылки и графины, однако скорее за сам факт редкого для города производства, нежели за их реальное достоинство. На рубеже веков здесь функционировало лишь два не слишком мощных стекольных завода (Вильгельма Санценбахера и Анонимного общества), и всевозможная стеклотара продолжала энергично ввозиться.

Представительство Акционерного общества мальцевских заводов в начале прошлого века помещалось в памятном одесситам «круглом доме», который числился по Александровской площади, № 3-4. Занимательно, что и после национализации этих заводов, в 1920-е годы, представительство советских «правопреемников» находилось по тому же адресу. Так вот практически вся столовая стеклотара Одессы — от солонок, перечниц, уксусных бутылочек до штофов, стаканчиков и стопочек — производилась исключительно на мальцевских предприятиях.

У меня скопилось немалое, прямо скажем, количество изделий подобного рода изумительных форм и расцветок. Здесь и памятная тарелочка «Одесской выставки 1910-1911 года», и пепельницы Юго-Западной железной дороги, и баночки кондитерских Дуварджоглу и Амбразаки, и юбилейное пресс-папье «Фирмы Шустов» (1863-1913), и масса парфюмерных, аптечных, чернильных и прочих флаконов, бутылок и склянок, чайниц, конфетниц с фирменной атрибутикой, и заказанные приватно подписные наборы из цветного стекла, каковые преподносились на «стеклянную свадьбу». О бутылках разнообразной расцветки с литой атрибутикой и гравировкой тоже стоит поговорить отдельно — эта тема весьма благодатна.

Текст и фото: Олег ГУБАРЬ